Васильев: у Фёдорова бюджет в ЦСКА? Связаны по рукам и ногам!

Главный тренер «Красной Армии» Михаил Васильев рассказал «Чемпионату» о своей карьере, влиянии Третьяка, величии Фёдорова и проблемах в чемпионате МХЛ.

В дни перерыва в чемпионате МХЛ редакцию «Чемпионата» посетил олимпийский чемпион, главный тренер «Красной Армии» Михаил Васильев. Помимо воспоминаний о легендарной «Красной машине», любви к Италии, дружбе с Третьяком, Быковым и Знарком наш собеседник проанализировал вопросы развития молодых хоккеистов в России, проблемы чемпионата МХЛ и восхитился грамотностью руководителя Сергея Фёдорова.

«Были проблемы с сердцем, но мне хотелось жить для хоккея. Я играл – я летал в облаках»

— В ЦСКА сейчас столько событий произошло. Сергея Фёдорова ввели в Зал хоккейной славы в Торонто. У Александра Радулова родился сын, он из-за этого даже в сборную не смог поехать. В ваше время такое было возможно?
— Времена поменялись. Говорить, «как было раньше», нашим игроками не то чтобы бесполезно, но неправильно. Если на первом месте семья, тогда иди работать на бензоколонку, субботу и воскресенье будешь с семьёй. А как по-другому? Это ведь не любительская лига.

Вот как сейчас ребятам рассказать, что я до девятого класса ездил на тренировку по два с половиной часа в один конец из Электрогорска в Москву. Что они сейчас скажут? Я бы «Мерседес» заказал, и меня бы возили туда и обратно. 75 километров, горьковское направление. Мне было восемь лет и ездил три раза в неделю. А с 1972 года уже один ездил. Рюкзачок, бутылочку водички и бутерброд побольше! Я вырос в ЦСКА, я с 1970 года в этом клубе. И до 1989-го, 19 лет.

— А Италия тоже для вас родная?
— Можно и так сказать. Я там и работал, и играл. Находился долго. В какой-то период даже перерастал приезжать в Москву, когда сын пошёл в школу. В те времена мои родители могли спокойно получить визу и прилететь ко мне. Поэтому никакой ностальгии не было.

Я влюбился в Италию в 1982 году, когда с ЦСКА поехал на Кубок европейских чемпионов. Мы играли против хоккейного клуба «Больцано». Приём был просто шикарный. Вице-президент хоккейного клуба потом стал моим другом. Я уже тогда влюбился в эту страну, понравилось, как нас принимали. После того как я закончил свою карьеру – это сезон-1989/90, тогда первая волна хоккеистов уезжала за границу, мне поступило предложение из Италии, и я не смог от него отказаться (улыбается). Я не пожалел.

— А о Северной Америке вы не думали? Всё-таки уровень хоккея другой.
— Различные ситуации, в том числе и жизненные. Что здесь скрывать… В своё время, в 1973 году, когда мне было 11 лет, мы проходили регулярные медицинские обследования и мне запрещали играть в хоккей. Были определённые изменения с сердцем, был неправильный ритм. Я всё время говорю, что мне повезло. И по жизни повезло, и в хоккее. Тогда мне пришлось приехать в московскую областную клинику, где меня осматривал специалист-кардиолог. После недолгого осмотра он сказал, что это всё физиологические изменения, и с возрастом всё пройдёт. Так и получилось. Но было такое…

— То есть карьеры могло и не быть?
— Могло бы и не быть. Но любовь к хоккею была сильнее. Мне хотелось жить для хоккея. Мне это доставляло огромное удовольствие. Я играл в хоккей и… летал в облаках. Когда я знал, что у меня сегодня тренировка и игра, для меня всё заканчивалось (смеётся).

— У вас так с детства было?
— Да. Я сразу очень полюбил хоккей. На коньки меня поставил отец, когда мне было четыре года. Всё банально: санки, валенки, прикрученные снегурки с палочками. Я держался за ободок этих санок, отец меня вёз, а я пытался устоять на ногах. И с того момента хоккей стал моей жизнью.

«Жить в Италии было более комфортно»

— В ЦСКА потом вам вернуться так и не удалось.
— Нет. Хотя были предложения, но не от ЦСКА. После первого Кубка «Спартака», когда Вячеслав Фетисов совместно с руководителями «Спартака» организовал этот турнир для того, чтобы собрать всех ребят, кто играет за границей, в основном это были игроки из НХЛ, мне поступали предложения вернуться в Россию. Но к хорошему привыкаешь очень быстро (улыбается).

— Имеете в виду, что жизнь в Италии более комфортная?
— Безусловно. Особенно в те времена. Здесь были лихие 90-е. А в Италии жить было более комфортно. Для моей семьи и для меня тогда это было важно.

— Вы ведь получили итальянское гражданство?
— Сейчас в Италии изменились законы, а раньше для того, чтобы получить гражданство, ты должен был отработать по контракту 10 лет. После этого ты имел право подать на гражданство, и уже на уровне правительства решали вопрос. В 2001 году я подал документы, и всё нормально прошло. Ностальгия? Человек я контактный, и у меня в Италии тоже сформировался круг друзей.

— Итальянский сразу выучили?
— Первые два сезона я играл в Валь-Гардене. Это горнолыжный курорт. Я там разговаривал только на английском языке, потому что основной язык в этом регионе – немецкий и ладино. Это небольшая нация, которой всего 50 000 по всему миру.

— По менталитету вам ближе русские или итальянцы?
— У меня интернациональный менталитет. Кстати, это помогает в работе. Опыт общения. Я сравниваю с тем, как было раньше. У Виктора Васильевича Тихонова была на самом деле жёсткая дисциплина. Сейчас пафосно звучит «играть за родину, за веру», а мы выросли в такой стране, где это было нормально и даже не обсуждалось. Ты приезжаешь за рубеж и видишь другое отношение к человеку – более либеральное, но в то же время требовательное, хотя тебя никто не подгоняет – меня это немножко нервировало. У тебя что-то получается, но тебе не подсказывают. У них есть терпение, тебе дают время, смотрят со стороны, как ты выйдешь из этой ситуации. Сейчас эта школа помогает в работе. На некоторые вещи смотришь немножко по-другому – вместо того чтобы жёстко отреагировать в ситуации с игроком, берёшь паузу, отпускаешь всё. Раньше я бы не думал, а сразу бы жёстко разрулил ситуацию.

«Меня не упрекали, что сбежал. Но с трансфертной картой помог Третьяк»

— По поводу отъезда к вам упрёков не было?
— Абсолютно такого не было. А по поводу «Красной машины» старой сборки (смеётся), то за рубежом, где бы я ни играл, ничего негативного не было. Хоккейный мир очень тесен. К нам относились с огромным уважением! И они вспоминают ту нашу команду до сих пор. Недавно я столкнулся с человеком, который видел, как мы разгромили шведов 10:1 на Кубке чемпионов, и поднимался красный флаг с серпом и молотом. И он сказал: «вы в такой невероятный хоккей тогда играли»… На самом деле, мы достойно представляли нашу страну. Результаты говорят сами за себя. Знаете, я даже сдружился с семьёй сенатора от коммунистической партии Италии. К нам всегда относились уважительно.

— А в нашей стране никто не упрекал?
— Что я уехал, предал? Так не говорили. Хотя я должен признаться, что нелегко было уехать. И Вячеслав Александрович Фетисов, и другие ребята в подробностях рассказывали, как тогда уезжали… Уже на эту тему много говорили. У меня тоже возникли определённые сложности.

Третьяк тогда помог… Мне тогда просто не подписывали трансфертную карту, спрашивали, почему я еду в Италию. А я отвечал, что хочу поехать. Мне говорили: «В Швецию езжай, там лучше чемпионат». А я не понимал, почему люди должны решать за меня. Это была мечта моей жизни! Но никто меня никогда не упрекнул, не сказал, что я сбежал. Почему я сбежал? Я воспитанник ЦСКА. То, что мне здесь дали, я всегда с благодарностью вспоминаю. Но и я отдал ЦСКА многое. И здоровье, и время. Постоянно сидели на сборах. Время было такое.

— Третьяк чем вам помог?
— Владислав настоял на том, что я заслужил свободу выбора. Он имел отношение к федерации хоккея, к Олимпийскому комитету. С его помощью мне подписали эту трансфертную карту, и на этом всё закончилось.

— Вы дружите и сейчас?
— У нас хорошие отношения, как у коллег, потому что бывших хоккеистов не бывает, как и военных. Я не так часто с ним общался, но уверен, что если возникнут вопросы, он никогда не откажет. Как и другие мои товарищи по команде.

— Когда вы сказали о трансфертной карте, в голову сразу пришла эпопея с Вячеславом Войновым. У вас не так было?
— Может быть, даже серьёзнее (смеётся). Если у Войнова трансфертная карта шла из Америки и были разбирательства между клубами, то в моём случае шла борьба с системой. Система была и давала результат. Шла борьба с ситуациями, когда ребята уезжали. Но и это всё идёт в копилку и складывается в жизненный опыт.

«Третьяк всегда имел влияние, а ФХР возглавил в очень сложное время»

— Третьяк уже тогда имел такое влияние?
— Да, Владик всегда имел влияние, он был авторитет, это даже не обсуждалось. Во-первых, он очень рано закончил, в 1984 году. После Олимпиады в Сараево мы поехали на Кубок Швеции и в финале очень крупно проиграли шведам. Перед сезоном-1984/85 Владислав Александрович принял решение закончить карьеру. Ему тогда было всего 32 года, он был лучшим вратарём всех времён.

— Вратари играют до 40 лет, многие после 30 только формируются.
— Конечно. Тем более такой профессионал, как Третьяк, мог бы ещё играть и играть. Но так сложилось обстоятельства, которые до конца знает только сам Владислав Александрович.

— Как команда отреагировала на его решение?
— Уважение к этому человеку было безграничным. Это было его личное решение, оно даже не обсуждалось. Сожаления были, но на его место пришли другие вратари: Евгений Белошейкин, Александр Тыжных, который был вторым вратарём при Третьяке. Потеря была ощутимой, но больше она ложилась даже на полевых игроков, потому что каждый из нас знал, что имеет право на ошибку, но сзади был Третьяк, мы были уверены, что он всё поймает.

— Наверняка вы знаете, что некоторые критически относятся к работе Владислава Третьяка в должности президента ФХР…
— Сколько людей, столько и мнений. То время, когда Владислав Александрович пришёл на должность президента ФХР, было очень сложным. Кто-то мог бы лучше выполнить эту работу? Владислав Александрович всё делает для лучшего развития хоккея. Может быть, следующий президент ФХР будет ещё лучше – кто знает? Критиковать можно кого угодно, но это только критика. Раз ты критикуешь, давай расскажи, как надо сделать. Пока никто не говорит, как надо сделать. Есть хоккейные эксперты, у них есть своё мнение?

— Александр Кожевников – ваш коллега по олимпийской сборной.
— O-o-o, Александр, да! Не только по олимпийской сборной, я с ним на Кубке Канады в Торонто в одном номере жил. Запомнилось это время (смеётся). Его даже в сборной тихонько называли… Гришей Распутиным. Интересный человек, у него очень много идей. Но он выражает свою точку зрения. Я могу её принимать, могу не принимать. В какой-то момент я вижу, что он говорит правильные слова, а потом проходит время, и он похожую ситуацию комментирует по-другому. Обсуждать можно долго. Придёт другой — сделает лучше? Мы можем на это только надеяться. У нас есть то, что есть. Со своей стороны нужно помочь воплотить идеи ФХР в жизнь. Придёт другой человек — у него будет своё видение ситуации. Такая разнополярность пойдёт только на пользу.

«Со Знарком связывает давняя дружба. И я вижу, что детский хоккей прогрессирует в ЦСКА»

— Главный вопрос, наверное, в качестве игроков. Прошёл Кубок Карьяла, и Олег Знарок признаёт, что половина игроков не соответствует уровню сборной. Из 22 клубов КХЛ не набирается игроков на одну сборную. Начинаем разбираться, копаться, и вытекают проблемы детского хоккея…
— Правильно, мы обзательно приходим к детскому хоккею. К корням. Я не буду говорить про весь детский хоккей, это неправильно — скажу только про свою родную команду, в которой я вырос. В ЦСКА всегда была преемственность поколений. Мой первый тренер Владимир Анатольевич Брежнев закончил карьеру игрока в мае, а в августе уже проводил отбор ребят как детский тренер. Нас по 70 человек запускали на лёд, всего было ребят 300, тренеры выхватывали игроков. Ко мне подъехал Фирсов, взял меня и подвёз к Тарасову. Потом тренером у меня был великий игрок Александр Виноградов.

В юношеской команде до 16 лет меня тренировал известный в хоккейных кругах Николай Голомазов, на следующем этапе карьере я работал с Александром Павловичем Рагулиным, а потом он меня порекомендовал в первую команду к Виктору Васильевичу Тихонову. Три года назад я вернулся в ЦСКА, начал работать с молодёжной командой «Красная Армия» и вижу, как происходят изменения в структуре при главном менеджере Сергее Фёдорове. Выстраивается система, возрождается преемственность поколения. Он сталкивается с проблемами, но преодолевает их для того, чтобы выстроить то, что раньше работало. Центральные детско-юношеские школы — ЦСКА, «Динамо», «Спартак» — выдавали каждый год по два-три игрока уровня Высшей лиги, хотя в то время было всего 12 команд и сумасшедшая конкуренция.

Я вижу, что детский хоккей прогрессирует в ЦСКА. Игроки уже по-другому думают, а тренеры более самоотверженно работают для этого. Есть свои недочёты, но это рабочие ситуации. Для такой большой хоккейной школы это нормально. Школа работает и выдаёт игроков для первой команды. Здорово, что ещё появилась команда «Звезда» в ВХЛ. Ребята почувствовали заботу со стороны руководства. Им дают не только возможность, им дают ещё один шанс, чтобы попасть в КХЛ и играть на высоком уровне. Почему мы сейчас не можем набрать игроков для сборной? Возможно, мы платим за то, что было раньше. Не только в хоккее, в любом виде спорта была разруха. Сейчас всё восстанавливается, мы же не волшебники из Изумрудного города, чтобы хоп — и всё получилось. Говорить же про первую сборную некорректно. Есть масса экспертов и мнений.

— Но вы же как тренер всё равно смотрите, как работает Знарок.
— А как же? Это очень интересно, тем более что с Олегом нас связывает давняя дружба, мы вместе играли в молодёжной сборной, а потом сталкивались в разных жизненных ситуациях. Мне интересно наблюдать за любыми специалистами. Совсем недавно, находясь в Алексине, посмотрел, как работают со сборной России по следж-хоккеею, как относятся к игрокам. Учиться можно у любого, даже у тренера, который работает с мальчишками 10 лет. Мне посчастливилось поиграть под руководством Виктора Васильевича Тихонова, потом, уже работая тренером «Красной Армии», я к нему часто заходил. У него всегда была открыта дверь. Рассказывал ему, какие у меня есть проблемы, успехи, а он давал советы, напоминал, как мы работали раньше. Не все рекомендации я принимал и переносил на свою команду, но всё равно это даёт пищу для размышлений. И сейчас интересно смотреть, как работает Олег Знарок. Интересно, как работает первая команда ЦСКА, поменялся стиль игры и даже отношение игроков к тренировочному процессу.

— У нас наконец-то пришло молодое поколение тренеров, прошла волна иностранных специалистов.
— Поняли, что у нас есть тренеры. Не хочу никого обидеть, но наши отечественные тренеры, в том числе и я, не отошли на второй план… Есть какое-то недоверие. Мол, ну что он там. А потом мы смотрим, чего добился иностранный тренер? Есть исключения, как Майк Кинэн, но в большинстве иностранцах нет ничего особенного. Теперь посмотрите на того же Дмитрия Квартальнова, который играл в сборной, в НХЛ, учился в высшей школе тренеров, потом работал главным тренером в «Северстали» и «Сибири». Игорь Никитин, Илья Воробьёв — та же самая история. Нехватка времени – большая проблема. Ситуация может быть не очень приятная, но почему не дать этому же тренеру попробовать выправить ситуацию? А у нас как? Четыре матча проиграл и уже пишут: «Кресло зашаталось».

— Назарову нужно было продолжать доверять в СКА? Тоже молодой тренер.
— Он молодой тренер, но у него уже есть богатый опыт работы главным тренером. Клубное руководство выбрало этого тренера, у них же были какие-то критерии. В принципе, у него было время, чтобы выправить ситуацию. Может быть, он его не использовал. Возможно, игроки не восприняли эти перемены. Очень сложно изменить характер, возглавить команду и перейти из одной системы к другой. Эту ситуацию можно обсуждать только с тем человеком, который был внутри команды.

— Руководство тоже должно нести ответственность? Тот же Сергей Фёдоров рассказывал нам, что уже три года выстраивает систему, понимает, почему он пригласил Квартальнова, почему вас.
— Конечно, каждый руководитель должен прорабатывать все варианты в голове, смотреть не только на сегодня, а на две недели — год вперёд. А это непросто.  Тем более что на клубном уровне один человек не принимает решение, вокруг него много консультантов. Всё это нужно через себя пропустить, а потом следовать намеченному курсу – это дорогого стоит. Это делает Сергей Викторович. Не всё так просто. Фёдоров — сильный человек, и характер у него несгибаемый.

«В ЦСКА идёт сумасшедшая экономия, война за каждый рубль»

— Фёдоров предложили вам возглавить «Красную Армию»?
— Да, Сергей Викторович. Я в то время работал в Минске с юниорской сборной до 18 лет. Потом поступил звонок из Москвы, Фёдоров говорит: «Миш, привет. Как дела? Я хотел бы с тобой поговорить. Когда ты сможешь приехать?». Он тогда только недавно пришёл в ЦСКА, полгода назад. Я был готов приехать хоть завтра. И в конце мая приехал. Он рассказал о системе, которую выстраивает и предложил мне вернуться в ЦСКА в качестве главного тренера молодёжной команды. Я сразу сказал «да», даже не просил времени на раздумье. Нам хватило 15 минут, чтобы договориться.

— Вы сразу поняли, что это не временное явление?
— Он мне объяснил, как видит систему. А я вижу, что он всё правильно делает. У Фёдорова получается некий микст: работа и жизнь в Америке, и то, что он воспитан как игрок в Советском Союзе. Гремучая жидкость получается. Где-то это работает, где-то не работает, но везде нужно дорабатывать, идти в лучшую сторону, шаг за шагом. Нелёгкие решения принимаются, но всё равно, вы посмотрите на результаты. В прошлом году команда стала чемпионом, в этом – не изменяет своим правилам, цээсковским традициям. Молодёжная команда в первый год до финала дошла, но главная задача для нас – подготовка кадров. За два с половиной года «Красная Армия» подготовила 12 игроков КХЛ! Из них 7 человек играет в первой команде ЦСКА: это и Мамин, и Науменков, Любимов, Светлаков, Воробьёв, Кузьменко, Блажиевский. А ведь есть и Лисов в «Адмирале», и Огурцов в «Нефтехимике». Прихожу в тренерскую, смотрю на стену — кого мы подготовили
(улыбается).

— То есть вас результат команды в меньшей степени интересует?
— Нет, результат никто не отменял. Я и своим ребятам говорю, что это ЦСКА. У этой команды есть только одна цель. Бывают сбои, как и везде, но цель одна-единственная – победа, победа, победа. И, выходя на лёд, вы голову поднимите, пробегитесь по свитерам легенд, которые висят под потолком. Все эти люди прославляли мировой хоккей, а вы – следующие. А какие условия созданы для наших ребят?! Многие команды КХЛ могли бы позавидовать.

— Ребята ваши способны прочувствовать это величие?
— Я за ребят не буду отвечать. Скажу за себя. После того как у меня с Сергеем состоялся разговор и мы прошли предсезонку в Алексине, состоялась первая тренировка на льду ЦСКА. Я помню эти чувства, как сейчас. Не знаю, как ребята, но у меня были невероятные ощущения. Выходишь, а там этот запах цээсковский… Честно признаюсь, эмоции переполняли. Это было что-то фантастическое. Во всяком случае, для меня после возвращения. Надеюсь, ребята выходят с теми же чувствами.

— Сколько лет вы не были там?
— С 89-го года. Сколько времени прошло! Когда вернулся, ощущения были великолепные.

— Фёдоров как главный менеджер привёл ЦСКА к чемпионству, но согласитесь, что у него развязаны руки для строительства системы. Во многих клубах хотели бы построить нечто подобное, но жалуются на нехватку финансов, а в ЦСКА один из лучших бюджетов в КХЛ.
— По поводу развязанных рук. Связаны по рукам и ногам! Все говорят: «Смотрите, у них такой бюджет, они не знают, куда его распределить». Идёт сумасшедшая экономия, война за каждый рубль. Говорят: «Надо сделать вот так, надо ужаться, надо прижаться». ЦСКА всё делает точечно. У каждого клуба свои возможности, свои спонсоры, свои задачи.

Так вот, с ЦСКА никто никогда задачи не снимал. И если тратятся большие деньги, то они тратятся точечно, на тех игроков, которые необходимы. Если мы хотим достичь какого-то результата, то нужны качественные игроки, а хорошие игроки стоят дорого. И, опять же, решение принимается не главным менеджером, а коллегиально. Деньги тратятся не так, что «захотел — взял». Ни в коем случае никто не сорит деньгами.

Многие понимают «развязанные руки» как? Понравился парень, залез в карман, «сколько тебе надо?», махнул золотой карточкой, и всё нормально. Такого нет. Идёт обсуждение, днями и ночами люди не выходят из кабинета. Бюджет хороший, но есть и задачи. И попробуй не выполни задачу. Так не только в ЦСКА, но и в НХЛ. Задача поставлена – надо покупать игроков. Там игроки тоже дорого стоят, каждый клуб рассчитывает на свой бюджет. Ни одна команда не скажет, что ей не нужен Нэш. Но если у команды не заложен на него бюджет, надо как-то по-другому обойтись.

«Кого-то из игроков мама привозит, а кому-то дверь «Мерседеса» водитель открывает»

— Вы сейчас работаете с «Красной Армией», до этого — с юниорской сборной России. Сталкиваетесь с примерами, когда у молодых игроков головы забиты деньгами? Большие контракты, дорогие машины…
— На каждом шагу такие примеры. Я всегда своим ребятам говорю, что мне не надо ничего делать, чтобы найти слабое место игрока. Вы можете мне закрыть глаза, и я по фамилии игрока скажу, что он не умеет делать, где у него слабое место. Мы должны работать над нашими сильными качествами. Кто-то из ребят правильно понимает большую зарплату, кто-то – неправильно. Я рано приезжаю во дворец и порой вижу, кто как подъезжает: у кого-то за рулём мама, у кого-то – папа, а кому-то водитель дверь «Мерседеса» открывает, бывает и так.

Но я бы этот вопрос рассмотрел с точки зрения правильности воспитания. У меня много примеров ребят из благополучных семей, которых я выгонял с тренировки чуть ли не пинками. Потому что хороший результат можно получить только хорошо работая и хорошо отдыхая. А есть те, которые приходят довольные тем, что есть сейчас и считающие себя молодыми и перспективными. Но от молодого до ветерана один шаг. Ты только подумал, что тебе всего-то 18 лет и можно делать всё, что захочешь, а в 19-20 лет о тебе вообще уже могут забыть. И из перспективного получился бесперспективный. Всё очень просто. Люди думают, что отдал ребёнка в школу – пусть его там воспитывают. В школе обучают, воспитывают — дома. В детско-спортивной школе тоже обучают азам хоккея, умению кататься на коньках, работе в коллективе. А как я могу воспитать человека? Получается, я должен всех сгрести под одну гребёнку. У меня есть штамп, как я воспитываю своих детей, значит, по нему я буду воспитывать всех.

— Если судить по себе, вы же учились у тренеров, которые с вами работали?
— Тренеры помогают нам в развитии, помогают нам обучаться, передают жизненный опыт. Не каждый может это понять правильно. Если я сейчас расскажу игрокам, что я в один конец два с половиной часа добирался на тренировку, кто-то просто скажет, что сейчас другое время, а другие скажут: «зачем на электричке, я лучше такси вызову». Мне посчастливилось работать с великими людьми, которые передавали не только хоккейный, но и жизненный опыт. Многие из них родились в войну, было голодное детство.

— Фёдоров говорил, что ему сложно с его профессиональным подходом, к которому он привык в НХЛ, с отношением к хоккею, которое было заложено в ваше время, смотреть на сегодняшнюю молодёжь. Вы себя так же чувствуете? Приходится о таких моментах говорить?
— Каждодневно напоминаем. Я им сразу сказал, что буду это говорить, пока не увижу, что они поняли. Вот когда я это увижу – тогда просто объясню задание не игру или тренировку и всё. Кто-то понимает и цепляется за этот шанс, а кто-то даёт себе слабинку.

«Оставьте Максима Третьяка в покое. Зачем его сравнивают с дедом?»

— Максим Третьяк – один из ваших подопечных, вы его хорошо знаете. Расскажите про него. Многие до сих пор думает, что он играет в хоккей по блату, благодаря дедушке.
— Мне, как человеку, который играл с Владиславом Третьяком, неприятно, что эта тема постоянно муссируется в прессе, происходят какие-то вбросы. Давайте оставим парня, дадим ему поработать. Все начинают сравнивать Максима с дедом. Но сейчас совсем другие времена, другой подход ко всему. Владислав Александрович – великий вратарь, я таких больше не видел.

Я два года работал с Максимом, он всё понимает правильно: почему он играет, почему – остаётся в запасе, где ему нужно поработать. А всё это нагнетание ему мешает. Кто-то взрослеет быстрее, кто-то быстрее обучился хорошо кататься на коньках. Почему никто не говорит о перспективах Максима Третьяка? Он высокий, большой, трудолюбивый. Максим как раз один из тех, кого надо останавливать. Интеллигентный и умный человек. С головой у него всё в порядке. Почему не посмотреть на эти положительные качества и не оставить парня в покое? Почему не дать ему время, чтобы он вырос?

Назовите мне вратаря, который в 18 лет стал чемпионом мира в первой сборной, а в 19 лет выиграл Олимпийские игры в качестве основного вратаря. Назовите! Я не могу назвать. Да, есть перспективные вратари, есть и в НХЛ молодые ребята, но Владислав Третьяк – единственный. Но все начинают сравнивать Макса с дедом. Почему?! Все говорят, что дед его пихает. Как нормальный дедушка он переживает за него. Он не слепой, не глухой, интернет и газеты читает, слышит вопросы, которые ему задают. Поверьте, Макс понимает, где ему надо добавлять. Вот взять матч на Суперсерии: да, он пропустил три шайбы, но за 26 минут по его воротам нанесли 18 бросков! Канадцы выскочили, маленькие коробки и целый град шайб летят отовсюду.

— В ЦСКА есть молодой Илья Сорокин, который уже стал основным вратарём ЦСКА и вызывается в первую сборную, есть Станислав Галимов, который нередко сидит на лавке. Максиму Третьяку будет непросто пробиться в первую команду ЦСКА, учитывая, какой там подбор вратарей.
— Не могу не согласиться. Но игра в «Звезде» — это шанс проявить себя и пойти дальше. Тренеры же не слепые. Максим провёл немало хороших матчей в Высшей лиге, вытаскивал команду. Да, есть нестабильность. Но ему только 19 лет исполнилось! Сорокин очень перспективный молодой вратарь, психологически устойчивый. А я вам приведу другие примеры. Не хочу обидеть своего партнёра по команде, по тройке и по приключениям, но если мне память не изменяет, Вячеслав Быков начал играть в хоккей в 16 лет. Или Сергей Шепелев? В 25 лет только начал играть на уровне, его взяли «Спартак» и он стал олимпийским чемпионом. Сорокин физически поджарый, голова у него на месте.

— Илья из Новокузнецка. Говорят, что он — второй Бобровский.
— Бобровский? Не знаю. Я бы сказал, что он может быть, лучше.

Я вам приведу пример на своём жизненном опыте. Мой сын Михаил играл в большой теннис, в 14 лет он выиграл турнир в Италии «Lemon Ball», который выигрывали Иванишевич и Беккер в своё время. Он был первым русским, который выиграл. Перспектива была хорошая, играл на довольно высоком уровне, технически был готов и т.д. И другой пример, рядом с Больцано есть небольшой городочек, можно сказать, деревушка, там был ещё один хороший игрок, который на 3 года старше моего сына. Все говорили «деревяшка, деревяшка», он только мяч может на другую сторону перебрасывает, а потом собирает на дальней линии. Я счастлив, что у моего сына всё нормально, хоть он и закончил с теннисом, но работает тренером, у него всё хорошо. А тот самый Андреас Сеппи со своей нескладностью деревяшки, 23-я ракетка мира.

Мой сын был более талантливый, как все говорили, а этот от сохи вышел. Такой пример. Другое дело, насколько он серьёзен. Этот Сеппи матчи выигрывает за счёт того, что у него в голове. По-моему, у него там огнетушитель. У него там не кипит ничего, словно заморозили. У него обычно игры длятся 3,5-4 часа. Вот и всё.

Возвращаемся к Максу и Илье. Илья сейчас перспективный вратарь, а Максу чуть-чуть дайте времени, чтобы он всё это переработал. Он пытается быть собранным, пропускает мимо ушей, пытается сосредоточиться, не отвечает. Но всё равно это его беспокоит.

«Куинт подошёл и сказал: я устал, сейчас забью, поедем домой. Пошёл, забил, поехали»

— В Италии вы тренировали две молодёжные команды, здесь юниорская сборная и клубная «молодёжка». Со взрослыми командами не было желания поработать?
— Я готовился к этому вопросу (улыбается). Какой рядовой не хочет быть генералом? Но я бы не ставил так вопрос.

— Есть пример Валерия Брагина, который работает с «молодёжкой» и судя по результату, это именно его.
— Про Петра Ильича Воробьёва тоже говорили, что это лучший тренер, который был по работе с молодёжью, у него дисциплина. А что, он с первой командой не работал? Работал. Конечно же, хочется со своим опытом. Хотя многие думают, ну что там его итальянский хоккей?.. Но когда был локаут в Америке, у меня в команде играл Куинт, Бержерон… Было 5 энхаэловцев. Была пятая игра «Больцано» с «Варези» за выход в финал. Овертайм, счёт 3:3. Куинт подходит и говорит: «Всё коуч, я устал. Выпускай меня, сейчас подключусь к атаке, забью и поедем домой». Вышел, подключился, забил и поехали домой. Все думают, что в Италии играют на любительском уровне. Там абсолютно не любители. Все профессионалы и работают на результат.

— Ходили разговоры о возможном вступлении в КХЛ клуба из Милана. На вас с такими вопросами никто не выходил? Насколько это вообще может быть интересно Италии?
— Нет, ко мне никто не обращался с российской стороны. Но того человека, который занимался этим с итальянской стороны — Ико Мильоре – я знаю очень хорошо. Когда я работал в Италии, он был генеральным менеджером «Milano Vipers», сейчас работает в «Milano Rossoblu». Целесообразность? В Италии есть хорошие игроки. Они развиваются до 18-19 лет, а потом, когда уже подходит решение вопроса о переходе на более высокий уровень и стать профессионалом или пойти в университет, при решении на семейном совете хоккей отходит на второй план. И они идут либо учиться, либо работать. Но уровень итальянских игроков неплохой. Хорошие две с половиной пятёрки они смогли бы собрать. Целесообразность этого? Это лига должна решать. Слетать в Милан?..

— Хотели в Турине матч провести, но отменили.
— Хотели и в Вероне. Если мы говорим о заполняемости арены, то на «Милан» бы ходило тысяч по 10 болельщиков точно. В том же «Форум Милан».

«Чего бы мне не стоило, я бы попал на матч КХЛ в Вероне под открытым небом»

— Но ведь Милан живёт футболом, там два великих клуба…
— Это только так кажется. Я застал болельщиков и «Милана», и «Интера». Так вот, на хоккей к нам в Больцано на арену, вмещающую 4500 зрителей, на выезд из Милана приезжало по 2500.

— «Магнитка» планировала сыграть в Вероне, от Айвана Занатты тогда поступило предложение.
— Да, знаю его (улыбается). Легендарный для итальянского хоккея человек. Ивано Дзанатто. Он руководил «Барези», в «Лугано» был руководителем и генеральным менеджером. Я с ним столкнулся, когда он ещё играл.

— Когда его главным тренером СКА назначили, вы удивились?
— Немножко удивился (смеётся). Но больше удивился, когда «Магнитка» поехала в Кортина-д’Ампецо, провела там подготовку, и он сказал, что они хотят сыграть матч на «Арене Верона». Я сказал, что если такое случится, сколько бы мне это ни стоило, я хочу присутствовать на таком матче. Представляете, в древне-римском Колизее в хоккей играют. Хотя там проводятся фестивали, концерты, но хоккей… Я засомневался в том, что они смогли бы собрать итальянскую публику на этом матче. Да, прилетели бы наши болельщики, 10000 заполнили бы. Тем более, это Верона, а Верону надо посмотреть. Очень красивый город.

— Вы Италию всю видели?
— Практически всю. Хочу похвалиться, мне 53 года, а я только недавно посетил Большой театр. Это обалдеть! Ходил на «Жизель».

— Семья у вас в Италии?
— Дочь живёт в Больцано, а сын сейчас работает в Швейцарии со своим другом-сербом, он тоже теннисист. Они сейчас в Цюрихе. Сын уже взрослый, ему 30 лет. Он самостоятельным был уже с 15 лет. В 14 лет он выиграл этот турнир, а в 15 уехал жить в Рим. Италия – такая страна, там очень комфортно и хорошо жить.

«В ноябре-декабре за 45 дней у нас 2 спаренных матча, это выбивает»

— Алексей Морозов перед этим сезоном возглавил МХЛ. Как вам новое руководство? Изменился чемпионат с его приходом?
— После своей великолепной карьеры игрока, он перешёл на административную должность, а это не всё так просто. Хозяйство хлопотное, большое. Я лично с ним ни разу не общался – ни по телефону, ни в живую по вопросам лиги. Конечно, есть пожелание, чтобы лига больше контактировала с главными тренерами команд. Не столько с клубами, сколько с главными тренерами. Простой пример приведу. Вот сейчас тенденция такая — говорят, что надо больше тренироваться. Я считаю, что это перебор.

— У «Красной армии» сейчас месяц перерыв в чемпионате. Как такое вообще возможно?
— Так я про это и говорю, что, если в прошлом году мы сыграли 56 игр, у нас было время и для тренировок, и для восстановления, и для отдыха ребятам. Всё было нормально. Да, можно было внести какие-то корректировки. Но в этом году у нас 44 игры, это объяснили тем, что нужно больше тренироваться. Я мог бы понять объяснение, чтобы команды тратили меньше денег на перелёты, хотя в этом году это сделано более корректно. Но 44 игры, когда у нас одна команда из нашей группы – «Беркуты Кубани» — снялась с соревнований. У нас вообще 40 матчей. Хорошо, мы сумели договориться с несколькими клубами и поменять местами некоторые матчи, а так в ноябре-декабре у нас получалось за 45 дней 2 спаренные игры. 45 дней!

Причём, мы заканчиваем играть, у нас 2 недели перерыв, потом 2 игры, и дальше ещё на месяц перерыв. Это выбивает. И как организовать тренировочный процесс? Это значит, что я должен идти к руководству, просить деньги, увеличивать бюджет, ведь нужно организовывать какие-то сборы, уезжать, работать, договариваться на какие-то товарищеские игры. А почему бы не сделать более регулярный чемпионат? 4 игры в неделю – очень хорошо. Есть время для отдыха, для восстановления, для перелётов. Конечно, это недоработка. И хотелось бы новому руководству МХЛ, в лице Алексея Морозова сказать, что перед тем, как принять так